Интересно наблюдать за одесситами, которые гораздо активнее изливают скорбь по поводу происшествия в далеком Кемерово. Так хорошо ведь испытывать жалость, когда происшествие тебя не касается. Куда как труднее – невозможнее? – жалость, которая делает виноватым лично тебя.

Несколько месяцев назад, в муниципальном лагере Одессы сгорели несколько детей. В отличие от Кемерово, где власти были вообще ни при чем, в Одессе именно власти построили это пиротехническое сооружение, и каждый понимал, что оно сгорит – вопрос лишь, раньше или позже. Сгорело раньше. В отличие от Кемерово, в Одессе мэрские крали на строительстве, а президент открывал этот спичечный коробок. И никакой реакции от мэра и президента, кроме “Ну, бля, бывает” не было. В отличие от русских.

Но не было и реакции одесситов. Даже близко не было того потока сочувствия, который сейчас по Кемерово – хотя где оно, то Кемерово, и чем оно для одессита отличается от любого города в любой из двух сотен стран, где жуткие происшествия случаются ежедневно.

Разница эта оттого, что одесситы знают, что мэра они привели к власти, и скоро проголосуют за него в очередной раз. И мало кому хочется жалостью вскрывать нарыв своего соучастия в убийстве этих детей.

Вадим Черный